Обзор характерных признаков когнитивного старения

Loaiza V. M. An overview of the hallmarks of cognitive aging //Current Opinion in Psychology. – 2024. DOI: 10.1016/j.copsyc.2023.101784

Автор статьи: Vanessa M. Loaiza

Оригинал статьи распространяется по лицензии CC BY 4.0

Перевод статьи: ©2024 ООО «Издательство «Открытые системы», распространяется по лицензии CC BY-NC-ND 4.0

Ключевые моменты

• В настоящей статье рассматриваются когнитивные изменения, наблюдающиеся в пожилом возрасте.
• Когнитивное старение является разнонаправленным: некоторые аспекты остаются стабильными, другие увеличиваются или снижаются.
• Все больше данных в пользу неоднородности отдельных когнитивных траекторий.
• Исследования часто фокусируются на основных ограничивающих факторах, таких как рабочая память.
• Методы, использующие преимущества старения, могут помочь уменьшить нарушения.

Аннотация

Хотя понятие когнитивного старения обычно ассоциируется с ухудшением функций, большой объем научных данных свидетельствует о том, что когнитивное старение более точно характеризуется как разнонаправленное, так что некоторые траектории когнитивных изменений включают области стабильности и роста (например, общие знания), а в других отмечается снижение функции (например, эпизодическая долговременная память). В этой статье рассматриваются эти разнонаправленные траектории, гетерогенные факторы, которые замедляют прогрессирование изменений по отдельным траекториям, и обширные литературные данные о наиболее важных факторах, таких как рабочая память, которые ограничивают когнитивную функцию на протяжении всей жизни взрослого человека. В свете разнонаправленного характера когнитивных изменений все больше исследований рассматривают методы на основе часто упускаемых из виду преимуществ старения для уменьшения выраженности когнитивного дефицита.

Введение

Для многих людей идея когнитивного старения часто вызывает смесь страха и смирения с тем, что считается неизбежным: постепенное угасание базовых способностей, таких как память и рассуждение, что приводит к ограничениям автономии и благополучия. Этот мрачный взгляд не только противоречит жизненному опыту многих здоровых пожилых людей, которые сообщают о незначительных когнитивных ограничениях в повседневной жизни [1], но и объективным данным, основанным на литературе по когнитивному старению.

Целью настоящей статьи является обзор фундаментальных принципов и эмпирических данных по когнитивному старению, накопленных за последние 50 лет, которые часто ставят под сомнение привычные представления о когнитивных изменениях, характерных для пожилого возраста. Эти признаки включают разнонаправленный характер траекторий когнитивного старения, неоднородность этих траекторий в зависимости от индивидуальных обстоятельств и важность таких концепций, как рабочая память (РП), для объяснения и прогнозирования траекторий когнитивного старения. Будущие исследования будут учитывать взаимодействия между этими разнонаправленными траекториями, позволяя устранять возрастные когнитивные нарушения путем использования методов, основанных на часто упускаемых из виду преимуществ старения.

Разнонаправленные траектории когнитивного старения

Ключевой отличительной чертой, описываемой в литературе по увеличению продолжительности жизни является понятие разнонаправленности: в то время как некоторые факторы демонстрируют ухудшение с возрастом, другие остаются стабильными или даже улучшаются [2]. В частности, в когнитивном старении одним из наиболее известных примеров разнонаправленности является показанный во множестве исследований воспроизведенный вывод о том, что способности подвижного интеллекта, такие как беглость мышления и скорость обработки информации, имеют тенденцию к снижению у здоровых пожилых людей, тогда как кристаллизованные способности, такие как общие знания и словарный запас, обычно увеличиваются и остаются стабильными [3, 4, 5, 6]. Разнонаправленные закономерности также проявляются в поддоменах когнитивного старения, таких как память: дефицит, связанный с возрастом, проявляется в РП, то есть в системе кратковременной памяти, которая хранит ограниченное количество информации для текущей когнитивной обработки [7], а также в эпизодической долговременной памяти (ДП), но особенно при вспоминании конкретных деталей ранее пережитых событий, при этом узнавание в отсутствие этих деталей нарушено в относительно меньшей степени [8, 9]. Аналогичным образом, в отношении ассоциативных [10] и контекстуальных [11] деталей часто наблюдается более выраженный дефицит в старшем возрасте по сравнению с памятью на содержание конкретного элемента. Эти разнонаправленные закономерности в характере поведения часто отражают закономерности, описанные в соответствующей литературе по нейробиологии, то есть в областях головного мозга, связанных с РП (префронтальная кора) и вспоминанием (гиппокамп), с возрастом отмечаются прогрессирующие структурные нарушения, тогда как в областях мозга, связанных с узнаванием (энторинальная кора), изменения менее выражены [12, 13].

Большое количество исследований часто фокусируется на скорости изменений в этих областях у разных людей и одного и тоже человека с целью понимания причин и последствий когнитивного старения. Во-первых, важно отметить, что долгосрочные исследования, отслеживающие изменения у одного человека с течением времени, обычно демонстрируют более умеренное снижение когнитивных способностей в сфере подвижного интеллекта, которое начинается в позднем среднем возрасте, по сравнению с более линейным снижением с раннего взрослого возраста, наблюдаемым в одномоментных исследованиях, которые проводят сравнение между возрастными группами в один момент времени [3, 6]. Причиной этого несоответствия между долгосрочными и одномоментными исследованиями может быть сочетание результатов тренировки и угасания функций, которые сводят к минимуму возрастные различия в долгосрочных исследованиях, а также когортные различия (например, в доступе к технологиям), которые могут усугубить возрастные различия в одномоментных исследованиях. В недавнем квазидолгосрочном исследовании, которое исключило эти проблемы путем сравнения участников, которые были протестированы только один раз, но из одной и той же когорты (например, 50 и 60-летние, соответственно, протестированные в 2000 и 2010 годах), Salthouse [6] показал, что траектории скорости, мышления и эпизодической ДП показали снижение, сопоставимое с оценками в одномоментных исследованиях. Эти данные указывают на то, что когортные различия вряд ли будут играть важную роль в одномоментных исследованиях когнитивного старения, которые, по-видимому, лучше всего отражают скорость возрастных изменений в нескольких основных аспектах подвижного интеллекта.

Еще одна хорошо известная особенность, касающаяся характера траекторий когнитивного старения, будь то в долгосрочных или одномоментных исследованиях, заключается в том, что снижение показателей подвижного интеллекта более выражено после 65 лет [6] и значительно ускоряется в последние несколько лет жизни [14, 15]. Данное явление часто называют «терминальным снижением» или «терминальным падением», в зависимости от того, насколько резко происходит изменение [15], и оно часто наблюдается во многих областях, включая когнитивные способности [14]. Показано, что индивидуальная вариабельность темпов терминального снижения является довольно умеренной [15], несмотря на то, что причины и характер снижения могут варьироваться, например, нормальная функция, предшествующая внезапной непредсказуемой смерти, по сравнению с постепенным угасанием у людей с длительно существующими проблемами со здоровьем [14]. Эти данные согласуются с результатами множества исследований, посвященных изучению факторов, прогнозирующих смертность, включая основные сенсорные нарушения, такие как обоняние, даже после учета других факторов риска [16, 17]. Эти результаты позволяют предположить, что общее состояние здоровья головного мозга можно оценить по основным когнитивным и сенсорным способностям, которые коррелируют с возрастом [18], особенно в последние годы жизни [19].

Индивидуальные различия в траекториях когнитивного старения

Вторым отличительным признаком когнитивного старения является то, что разнонаправленность может значительно варьировать у каждого человека, при этом некоторые пожилые люди демонстрируют стабильные когнитивные способности по сравнению с другими, у которых отмечается снижение, соответствующее или превышающее таковое в среднем в популяции [20, 21]. Известно, что ряд индивидуальных обстоятельств смягчает индивидуальные траектории, включая, помимо прочего, социально-экономическое положение [22], физическую и сенсорную инвалидность [18, 23], расовые/этнические различия в доступе к образованию [24], наличие деменции [25] и даже взаимодействие этих факторов [26, 27]. Эти исследования в совокупности показывают, что когнитивные функции часто снижаются медленнее у тех, кто наиболее привилегирован по этим различным факторам.

Например, исследования, касающиеся ранних маркеров болезни Альцгеймера, показали, что при относительно интактных способностях в здоровом пожилом возрасте отмечается их более значительное снижение у пациентов с болезнью Альцгеймера [9, 28]. Мета-анализ Koen и Yonelinas [9] показал, что у людей, живущих с болезнью Альцгеймера, отмечается дефицит как памяти, так и узнавания, при этом у здоровых пожилых людей селективно нарушается вспоминание, как объяснялось ранее. Аналогичным образом, недавний мета-анализ Cecchini и коллег [28] показал, что связывание признаков или интеграция признаков поверхностного уровня, таких как цвет и форма в РП, нарушены у людей, живущих с болезнью Альцгеймера, в то время как у здоровых пожилых людей наблюдается минимальный дефицит связывания признаков. Такие результаты иллюстрируют, что разнонаправленность дополнительно зависит от индивидуальных особенностей, таких как деменция, и все больше подчеркивается важность набора разнообразной выборки участников из разных слоев общества и культур для полного отражения данной значительной гетерогенности когнитивного старения [29].

Важность рабочей памяти для объяснения и прогнозирования траекторий когнитивного старения

Значительное количество исследований сосредоточено на основных когнитивных факторах, которые влияют на скорость изменений у разных людей. Главным среди них является емкость РП, поскольку на нее приходится значительная часть возрастной вариабельности в других функциях познания более высокого порядка, таких как эпизодическая ДП [4,5]. То есть у пожилых людей с относительно низкой емкостью РП, как правило, непропорционально нарушена способность выполнять ряд других когнитивных и повседневных задач, указывая на то, что РП ограничивает когнитивные способности. Рассматривались также сходные функции, включая исполнительные функции, такие как переключение задач и торможение, но все больше данных свидетельствует о том, что возрастной дефицит этих функций часто переоценивается [30, 31].

Ключевой вопрос, представляющий интерес, заключается в том, что конкретно лежит в основе дефицита, связанного со старением при РП, что делает данную функцию столь важной для индивидуальных различий в когнитивном старении. В соответствии с все той же концепцией многонаправленности существуют различные функции РП, такие как связывание признаков [28] или направление внимания на информацию [32], которые могут быть относительно сохранены у здоровых пожилых людей по сравнению с другими функциями, такими как кодирование ассоциативных связей между произвольными фрагментами информации [33]. Хотя в настоящее время полностью не изучено, какие аспекты РП наиболее важны для индивидуальных различий в траекториях когнитивного старения, многие исследователи сходятся во мнении, что РП имеет решающее значение для прояснения теоретической и практической важности данной концепции [7].

Взаимодействие разнонаправленных траекторий когнитивного старения

Хотя обнадеживает то, что картина когнитивного старения — это не просто угасание всех функций, вопрос о том, каким образом лучше всего смягчить когнитивный дефицит, по-прежнему представляет интерес как для исследователей, так и для пожилых людей. Исследования методов улучшения памяти особенно популярны, возможно, из-за ранее обсуждавшейся важности таких факторов, как РП, а также значимости повседневной забывчивости, которая может вызывать тревогу у пожилых людей. Появляется все больше данных о взаимодействии между ранее обсуждавшимися разнонаправленными траекториями, указывающих на возможность использования сохранившихся или даже улучшенных способностей пожилых людей для улучшений в других областях с дефицитом.

Одним из интуитивных подходов к этому является улучшение использования пожилыми людьми эффективных стратегий запоминания информации. Действительно, хорошо известно, что использование глубоких разработанных стратегий кодирования (например, создание предложений, ментальных образов, внимание к семантическому значению информации) способствует извлечению информации из эпизодической ДП [34]. Хотя у молодых и пожилых людей, как правило, наблюдается сходная частота спонтанных разработанных стратегий [35, 36], которые положительно коррелируют с производительностью памяти в обеих возрастных группах [35], экспериментальная работа показала, что польза от разработанных стратегий для производительности памяти менее последовательна у пожилых людей по сравнению с молодыми [37, 38∗∗, 39, 40]. Bartsch и Oberauer [38] продемонстрировали, что данное явление наблюдалось даже когда потенциальная разница в возрасте при создании подробных разработанных представлений контролировалась путем предоставления упрощенных предложений для запоминания представленных слов. Кроме того, Bailey и коллеги [41] показали, что участникам обучения по использованию разработанных стратегий приносило пользу как молодым, так и пожилым людям, но общая возрастная разница в РП сохранялась, и применение изученных стратегий в других связанных задачах не давало прироста ни в одной возрастной группе.

Неясны причины того, что поощрение разработанных стратегий с помощью обучения или тренингов не показало последовательных или более широких преимуществ в отношении производительности памяти пожилых людей. Bartsch и Oberauer [38] высказали предположение о том, что обучение разработанным стратегиям влечет за собой дополнительные требования, которые непропорционально влияют на пожилых людей, тем самым уменьшая пользу. Другая возможность заключается в том, что не все пожилые люди могут иметь доступ к стратегии посредничества, помогающей успешно извлекать целевую информацию, что приводит к высокой частоте разработанных стратегий, которые могут не сопровождаться улучшением производительности памяти [42]. Наконец, часто наблюдаемая корреляция между спонтанными разработанными стратегиями и производительностью памяти может работать в обратном направлении, то есть люди с большей способностью к запоминанию имеют бо́льшую способность применять выработанные стратегии.

Вместо стратегий, которые могут потребовать интактной памяти для достижения успеха, может применяться другой подход, заключающийся в побуждении пожилых людей полагаться на другие более стабильные факторы, такие как схематическая поддержка, которая опирается на их обширные имеющиеся знания, для включения новой информации. Например, все больше данных указывают на то, что возрастное снижение производительности памяти отмечается выборочно в отношении информации, которая не связана с семантическим знаниям пожилых людей, при этом результаты тестов у данных испытуемых аналогичны таковым у молодых взрослых, когда информация знакома или значима [43∗∗, 44, 45]. Loaiza и Srokova [46] также продемонстрировали, что пожилым людям требуется бо́льшая степень значимости для кодирования и извлечения ассоциативных связей по сравнению с молодыми людьми. Эти результаты свидетельствуют о возрастном увеличении взаимозависимости между значительными кристаллизованными способностями здоровых пожилых людей, такими как тесно взаимосвязанная семантическая сеть, и сниженными способностями подвижного интеллекта, такими как эпизодическая ДП. Это исследование вселяет надежду на то, что разнонаправленность изменений может быть преимуществом пожилых людей, но важно учитывать, что пожилые люди тяжело переносят опровержение неверной информации, которая согласуется с их предыдущими знаниями [44, 47, 48].

Будущие направления и заключение

Этот обзор продемонстрировал широкое освещение многонаправленности в литературе по когнитивному старению, начиная от траекторий когнитивных изменений в совокупности до когнитивных и некогнитивных факторов, которые способствуют формированию индивидуальных траекторий. Чтобы полностью изучить характер когнитивного старения и методы смягчения дефицита, необходимы дополнительные исследования с разнообразными выборками участников. Наконец, использование преимуществ, которые дает приобретенный за всю жизнь опыт, может смягчить недостатки старения.

Список литературы

1. Han L, Gill TM, Jones BL, Allore HG: Cognitive aging trajectories and burdens of disability, hospitalization and nursing home admission among community-living older persons. J Gerontol A Biol Sci Med Sci 2016, 71:766–771, https://doi.org/10.1093/gerona/glv159.
2. Baltes PB: Theoretical propositions of life-span developmental psychology: on the dynamics between growth and decline. Dev Psychol 1987, 23:611–626, https://doi.org/10.1037/0012-1649.23.5.611.
3. Hedden T, Gabrieli JDE: Insights into the ageing mind: a view from cognitive neuroscience. Nat Rev Neurosci 2004, 5:87–96, https://doi.org/10.1038/nrn1323.
4. McCabe DP, Roediger HL, McDaniel MA, Balota DA, Hambrick DZ: The relationship between working memory capacity and executive functioning: evidence for a common executive attention construct. Neuropsychology 2010, 24: 222–243, https://doi.org/10.1037/a0017619.
5. Park DC, Lautenschlager G, Hedden T, Davidson NS, Smith AD, Smith PK: Models of visuospatial and verbal memory across
the adult life span. Psychol Aging 2002, 17:299–320, https://doi.org/10.1037//0882-7974.17.2.299.
6. Salthouse TA: Trajectories of normal cognitive aging. Psychol Aging 2019, 34:17–24, https://doi.org/10.1037/pag0000288.
7. Naveh-Benjamin M, Cowan N: The roles of attention, executive function and knowledge in cognitive ageing of working memory. Nat. Rev. Psychol. 2023, 2:151–165, https://doi.org/10.1038/s44159-023-00149-0.
8. McCabe DP, Roediger III HL, McDaniel MA, Balota DA: Aging reduces veridical remembering but increases false remembering: neuropsychological test correlates of remember–know judgments. Neuropsychologia 2009, 47:2164–2173, https://doi.org/10.1016/j.neuropsychologia.2008.11.025.
9. Koen JD, Yonelinas AP: The effects of healthy aging, amnestic mild cognitive impairment, and Alzheimer’s disease on recollection and familiarity: a meta-analytic review. Neuropsychol Rev 2014, 24:332–354, https://doi.org/10.1007/s11065-014-9266-5.
10. Old SR, Naveh-Benjamin M: Differential effects of age on item and associative measures of memory: a meta-analysis. Psychol Aging 2008, 23:104–118, https://doi.org/10.1037/0882-7974.23.1.104.
11. Mitchell KJ, Johnson MK: Source monitoring 15 years later: what have we learned from fMRI about the neural mechanisms of source memory? Psychol Bull 2009, 135:638–677, https://doi.org/10.1037/a0015849.
12. Raz N, Lindenberger U, Rodrigue KM, Kennedy KM, Head D, Williamson A, Dahle C, Gerstorf D, Acker JD: Regional brain changes in aging healthy adults: general trends, individual differences and modifiers. Cerebr Cortex 2005, 15:1676–1689, https://doi.org/10.1093/cercor/bhi044.
13. Yonelinas AP, Widaman K, Mungas D, Reed B, Weiner MW, Chui HC: Memory in the aging brain: doubly dissociating the contribution of the hippocampus and entorhinal cortex. Hippocampus 2007, 17:1134–1140, https://doi.org/10.1002/hipo.20341.
14. Cohen-Mansfield J, Skornick-Bouchbinder M, Brill S: Trajectories of end of life: a systematic review. J Gerontol Psychol Sci 2018, 73:564–572, https://doi.org/10.1093/geronb/gbx093.
15. MacDonald SWS, Hultsch DF, Dixon RA: Aging and the shape of cognitive change before death: terminal decline or terminal drop? J Gerontol B Psychol Sci Soc Sci 2011, 66B:292–301, https://doi.org/10.1093/geronb/gbr001.
Current Opinion in Psychology 2024, 56:101784 16. Pang NY-L, Song HJJMD, Tan BKJ, Tan JX, Chen ASR, See A, Xu S, Charn TC, Teo NWY: Association of olfactory impairment with all-cause mortality: a systematic review and meta-analysis. JAMA Otolaryngol. Neck Surg. 2022, 148:436–445, https://doi.org/10.1001/jamaoto.2022.0263.
17. Schubert CR, Fischer ME, Pinto AA, Klein BEK, Klein R, Tweed TS, Cruickshanks KJ: Sensory impairments and risk of mortality in older adults. J. Gerontol. Ser. A. 2017, 72:710–715, https://doi.org/10.1093/gerona/glw036.
18. de la Fuente J, Hjelmborg J, Wod M, de la Torre-Luque A, Caballero FF, Christensen K, Ayuso-Mateos JL: Longitudinal associations of sensory and cognitive functioning: a structural equation modeling approach. J Gerontol Ser B 2019, 74:1308–1316, https://doi.org/10.1093/geronb/gby147.
19. Wilson RS, Segawa E, Hizel LP, Boyle PA, Bennett DA: Terminal dedifferentiation of cognitive abilities. Neurology 2012, 78: 1116–1122, https://doi.org/10.1212/WNL.0b013e31824f7ff2.
20. Wu Z, Woods RL, Wolfe R, Storey E, Chong TTJ, Shah RC, Orchard SG, McNeil JJ, Murray AM, Ryan J, the A.I. Group: Trajectories of cognitive function in community-dwelling older adults: a longitudinal study of population heterogeneity. Alzheimers Dement. Diagn. Assess. Dis. Monit. 2021, 13, e12180, https://doi.org/10.1002/dad2.12180.
21. Wilson RS, Beckett LA, Barnes LL, Schneider JA, Bach J, Evans DA, Bennett DA: Individual differences in rates of change in cognitive abilities of older persons. Psychol Aging 2002, 17:179–193, https://doi.org/10.1037/0882-7974.17.2.179.
22. Cermakova P, Formanek T, Kagstrom A, Winkler P: Socioeconomic position in childhood and cognitive aging in Europe. Neurology 2018, 91:e1602–e1610, https://doi.org/10.1212/WNL.0000000000006390.
23. Rajan KB, Hebert LE, Scherr PA, Mendes de Leon CF, Evans DA: Disability in basic and instrumental activities of daily living is associated with faster rate of decline in cognitive function of older adults. J Gerontol Ser A 2013, 68:624–630, https://doi.org/10.1093/gerona/gls208.
24. Peterson RL, Butler EA, Ehiri JE, Fain MJ, Carvajal SC: Mechanisms of racial disparities in cognitive aging: an examination of material and psychosocial well-being. J Gerontol Soc Sci 2021, 76:574–582, https://doi.org/10.1093/geronb/gbaa003
25. Tucker-Drob EM: Cognitive aging and dementia: a life-span perspective. Annu Rev Dev Psychol 2019, 1:177–196, https://doi.org/10.1146/annurev-devpsych-121318-085204.
26. Reynolds A, Greenfield EA, Moorman S, Reyes L: Race, childhood socioeconomic status, and region of childhood residence as intersectional life-course predictors of cognitive aging in the United States, innov. Aging 2022, 6, igac020, https://doi.org/10.1093/geroni/igac020.
27. Weuve J, Barnes LL, Mendes de Leon CF, Rajan KB, Beck T, Aggarwal NT, Hebert LE, Bennett DA, Wilson RS, Evans DA: Cognitive aging in black and white Americans: cognition, cognitive decline, and incidence of Alzheimer disease dementia. Epidemiology 2018, 29:151–159, https://doi.org/10.1097/EDE.0000000000000747.
28. Cecchini MA, Parra MA, Brazzelli M, Logie RH, Della Sala S: Short-term memory conjunctive binding in Alzheimer’s disease: a systematic review and meta-analysis. Neuropsychology 2023, 37:769–789, https://doi.org/10.1037/neu0000825.
29. Gutchess A, Cho I: Memory and aging across cultures. Curr Opin Psychol 2023, 101728, https://doi.org/10.1016/j.copsyc.2023.101728.
30. Rey-Mermet A, Gade M: Inhibition in aging: what is preserved? What declines? A meta-analysis. Psychon Bull Rev 2018, 25: 1695–1716, https://doi.org/10.3758/s13423-017-1384-7.
31. Veríssimo J, Verhaeghen P, Goldman N, Weinstein M, Ullman MT: Evidence that ageing yields improvements as well as declines across attention and executive functions. Nat Human Behav 2022, 6:97–110, https://doi.org/10.1038/s41562-021-01169-7
32. 33. 34. 35. 36. 37. Loaiza VM, Souza AS: An age-related deficit in preserving the benefits of attention in working memory. Psychol Aging 2019, 34:282–293, https://doi.org/10.1037/pag0000326.
33. Bartsch LM, Loaiza VM, Oberauer K: Does limited working memory capacity underlie age differences in associative long-term memory? Psychol Aging 2019, 34:282–293, https://doi.org/10.1037/pag0000317.
34. Craik FIM, Tulving E: Depth of processing and the retention of words in episodic memory. J Exp Psychol Gen 1975, 104: 268–294.
35. Bailey H, Dunlosky J, Hertzog C: Does differential strategy use account for age-related deficits in working-memory performance? Psychol Aging 2009, 24:82–92, https://doi.org/10.1037/a0014078.
36. Loaiza VM, McCabe DP: The influence of aging on attentional refreshing and articulatory rehearsal during working memory on later episodic memory performance. Aging Neuropsychol Cognit 2013, 20:471–493, https://doi.org/10.1080/13825585.2012.738289.
37. Bender AR, Driver CC, Hertzog C, Raz N: Instructing use of an effective strategy improves recognition memory in healthy adults. J Gerontol Ser B 2023, 78:383–393, https://doi.org/10.1093/geronb/gbac144.
38. Bartsch LM, Oberauer K: The effects of elaboration on working memory and long-term memory across age. J Mem Lang 2021, 118, 104215, https://doi.org/10.1016/j.jml.2020.104215
39. 40. Bartsch LM, Loaiza VM, Jäncke L, Oberauer K, Lewis-Peacock JA: Dissociating refreshing and elaboration and their impacts on memory. Neuroimage 2019, 199:585–597, https://doi.org/10.1016/j.neuroimage.2019.06.028.
Forsberg A, Fellman D, Laine M, Johnson W, Logie RH: Strategy mediation in working memory training in younger and older adults. Q J Exp Psychol 2020, 73:1206–1226, https://doi.org/10.1177/1747021820915107.
41. Bailey HR, Dunlosky J, Hertzog C: Does strategy training reduce age-related deficits in working memory? Gerontology 2014, 60:346–356, https://doi.org/10.1159/000356699.
42. Fox MC, Baldock Z, Freeman SP, Berry JM: The role of encoding strategy in younger and older adult associative recognition: a think-aloud analysis. Psychol Aging 2016, 31: 471–480, https://doi.org/10.1037/pag0000111.
43. Jarjat G, Ward G, Hot P, Portrat S, Loaiza VM: Distinguishing the impact of age on semantic and nonsemantic associations in episodic memory. J Gerontol Ser B 2021, 76:722–731, https://doi.org/10.1093/geronb/gbaa010.
This is a good illustration of how multidirectionality can occur even within a domain of well-known age deficits, such as source memory, in that older adults show preserved ability when information is meaningfully relevant.
44. (Pam) Mohanty P, Naveh-Benjamin M, Ratneshwar S: Beneficial effects of semantic memory support on older adults’ episodic memory: differential patterns of support of item and associative information. Psychol Aging 2016, 31:25–36, https://doi.org/10.1037/pag0000059.
45. Pitts BL, Smith ME, Newberry KM, Bailey HR: Semantic knowledge attenuates age-related differences in event segmentation and episodic memory. Mem Cognit 2022, 50:586–600, https://doi.org/10.3758/s13421-021-01220-y.
46. Loaiza VM, Srokova S: Semantic relatedness corrects the age-related binding deficit in working memory and episodic memory. J. Gerontol. Ser. B. 2020, 75:1841–1849, https://doi.org/10.1093/geronb/gbz055.
47. Delhaye E, Folville A, Bastin C: How to induce an age-related benefit of semantic relatedness in associative memory: it’s all in the design. Psychol Aging 2019, 34:572–586, https://doi.org/10.1037/pag0000360.
48. Lalla A, Tarder-Stoll H, Hasher L, Duncan K: Aging shifts the relative contributions of episodic and semantic memory to decision-making. Psychol Aging 2022, 37:667–680, https://doi.org/10.1037/pag0000700